Воплощенная мечта - Страница 32

— Возвращайся к гостям.

— Все уже разошлись. — Зейн принялся развязывать галстук.

— Неужели ты не смог уговорить ни одну из красоток, что весь вечер вились вокруг тебя, составить тебе компанию в кровати?

— Они меня не интересуют. — Зейн расстегнул смокинг.

Если он и дальше продолжит раздеваться, то она убежит, и никакие заросли ее не остановят.

— Сочувствую, а теперь, будь любезен, скажи, как отсюда попасть во дворец, мне пора спать.

Но Зейн лишь молча подошел еще ближе, заставив ее прижаться спиной к стене.

— Я тебя никуда не отпущу, пока ты не поймешь, что я не могу без тебя.

— По-моему, весь вечер ты как-то прекрасно без меня обходился.

— Эти женщины для меня ничего не значат. — Упершись одной рукой о стену у нее над головой, второй он неторопливо стянул с ее плеча бретельку. — Стоило мне только увидеть тебя в этом платье, и я весь вечер не мог толком ни на чем сосредоточиться, а уж когда к тебе начал приставать Адан… Ты не представляешь, как я мечтал прямо на месте свернуть ему шею.

— Ты же понимаешь, что не можешь убивать каждого, кто посмотрит в мою сторону. Да и вообще, я скоро уеду.

— Именно. — Зейн прикоснулся губами к ее обнаженному плечу. — У нас осталось совсем мало времени, мы и так слишком долго сомневались и медлили.

— Ты, кажется, хотел, чтобы я сама к тебе пришла? — И сама она разве забыла, что собиралась сопротивляться до конца?

— У нас не осталось времени для всех этих игр, да и я уже не в силах ждать. Пора оставить гордость и признать, что мы нужны друг другу. Ты мне нужна.

Чувствуя, как его рука ласкает ее бедро, Мэдисон вдруг поняла, что и он ей действительно нужен. Ладно, раз уж Зейн так хочет довести все до конца…

— Раз я так тебе нужна, то прекрати говорить и поцелуй меня.

Зейн с таким жаром принялся выполнять ее просьбу, что запросто мог бы спалить всю страну, и не успела она опомниться, как принц уже приспустил лиф ее платья и приник губами к ее груди, одновременно пальцами лаская ее между ног. Каким-то уголком сознания она еще понимала, что им нужно сначала перебраться в спальню и лишь затем продолжать, но желание уже разгорелось с такой силой, что она просто не в силах была куда-либо идти.

А пока она размышляла, Зейн уже успел стянуть с нее трусики и расстегнуть собственные брюки, и ей не оставалось ничего иного, кроме как обвить ногами его крепкие бедра, впуская его в себя, и наслаждаться его мощными движениями.

Мэдисон уже чувствовала, как на нее волнами накатывает блаженство, и хрипло застонала, но Зейн сразу же зажал ей рот ладонью, и тогда она вдруг услышала голоса и заметила за деревьями какое-то движение. Понимая, что сейчас их легко могут поймать с поличным, Мэдисон еще острее почувствовала желание, и практически сразу ее накрыла мощнейшая волна оргазма, а Зейн напрягся, хрипло выдохнул все то же арабское слово и расслабился, все еще прижимая ее к стене.

Мэдисон казалось, их тяжелое дыхание заглушает все остальные звуки, и ей оставалось лишь надеяться, что те люди, чьи голоса они слышали, уже успели отойти достаточно далеко и ничего не заметят.

Зейн наконец-то ее отпустил.

— Нам пора возвращаться во дворец, пока посланные Дибом телохранители не поймали тебя без штанов.

Упершись в стену обеими руками, Зейн прижался лбом к ее лбу.

— Мне плохо от одной мысли, что придется хоть на секунду с тобой расстаться.

Ей тоже.

— Зейн, мы с самого начала знали, что мне придется уехать, и чем больше времени мы проведем вместе, тем сложнее нам будет прощаться.

Слегка отстранившись, он посмотрел ей прямо в глаза:

— Мэдисон, останься сегодня со мной на всю ночь. Я хочу хоть раз проснуться рядом с тобой.

И почему он так упорно старается разбить ей сердце?

— Но…

Нежным поцелуем Зейн заглушил все ее возражения.

— Прошу тебя, останься.

И эту, и все последующие ночи Мэдисон просыпалась в одной кровати с Зейном. Они стали так близки, что она уже даже не могла с уверенностью сказать, где заканчивается она сама, а где начинается Зейн. Это пугало, но счастье просыпаться и первым делом видеть ставшее таким родным и привычным за эти дни лицо пересиливало все страхи.

Вот и сегодня, проснувшись, Мэдисон перекатилась на бок и залюбовалась спящим принцем. Принцем, который всего через два дня станет королем.

Засмотревшись на мускулистую грудь, Мэдисон невольно вспомнила, как вчера целовала его, постепенно спускаясь все ниже и ниже…

Просто не верится, что раньше она боролась с собственной сексуальностью, боясь потерять контроль. Но стоило ей встретить Зейна, как она полностью изменилась и с радостью забывала обо всем на свете, полностью отдаваясь ему и даже не пытаясь что-либо контролировать. И чем дальше, тем с большей жадностью они предавались страсти, как бы пытаясь насытиться друг другом за те краткие мгновения, что у них еще остались. Они любили друг друга в кабинете, потом несколько раз в душе и даже на открытой веранде во мраке ночи, прекрасно сознавая, что в любой момент их могут заметить охранники. А потом они гуляли в саду, держась за руки и обмениваясь невинными поцелуями, говорили обо всем на свете — от политики до своего прошлого, и однажды Зейн даже неохотно признал, что жалеет, что так и не успел попрощаться с отцом.

А два дня назад она проснулась и нашла на подушке рядом с собой орхидею и записку.

«Мои дни и ночи обретают смысл, лишь когда ты рядом».

Прочитав эти слова, Мэдисон поняла, что любит Зейна. Любит так сильно, как даже никогда не мечтала полюбить. Но это все равно ничего не меняло, через сорок восемь часов он станет королем, и их отношениям придет конец.